Княжна - Страница 81

Мария помотала головой.

– Я не из-за Алексея, что он мне. Ему-то я как раз благодарна должна быть, ведь всё к лучшему для меня обернулось. Просто есть совсем не хочется и вялость какая-то.

– Ну ладно, – Варенька поднялась, – скажу, голова у тебя болит.

Она ушла, а Мария снова принялась смотреть на озеро. Теперь оно всё сморщилось под утренним ветерком, шлёпало о берег мокрыми ладошками волн, переливалось в ярком утреннем солнце.

Варенька скоро вернулась.

– Велено тебе идти. Катерина-то было согласилась, а Пётр щёки надул – распустились фрейлины, никакого этикету, что хотят делают… Давай я тебе платье достану.

Платье Варенька выбрала зелёное. Она любила этот цвет, а Мария – нет, но сейчас это было всё равно.

За столом было мало народу – почти половина мест пустовали – а те, кто сидели, были вялыми и неразговорчивыми после почти бессонной ночи. Один царь был бодр, как всегда с утра, и говорил за всех.

– Ну что, княгиня молодая, – зычно приветствовал он Марию, – хорошо ли почивали?

– Благодарю, государь, хорошо, – отвечала она, глядя поверх его бровей.

– А что же лицом бледна, будто кто спать не давал? – похохатывал Пётр и подмигивал сотрапезникам, приглашая повеселиться.

– Государь, разлука с супругом не может не печалить, – пробовала унять его Катерина.

Но Пётр не унимался.

– Так ведь она не хотела замуж, брыкалась, как кобыла необъезженная! Неужто князь за одну ночь так укротить её сумел, что она уж в разлуке печалится?

Мария старалась не слышать того, что вылетало из его мокрого рта с коричневыми от табака зубами, и еле досидела до позволения встать. Варенька, конечно, вышла вместе с ней и уговорила пойти в сад. Они забрались в своё любимое место, на дерновую скамью в розарии, сорвали по цветку и прикололи к лифу поближе к лицу – обе любили розовый запах.

– Знаешь, Маша, по-моему, он всё-таки ревнует, – неожиданно сказала Варенька.

– Кто?

– Да царь же. Иначе с чего ему так злиться и из себя выходить?

Мария смотрела, как по её руке ползёт божья коровка. Букашка добралась до кончика просвечивающего розовым на солнце пальца и взлетела, смешно растопырив крылышки.

– Вот ещё! Кто я ему, чтоб меня ревновать? У него своя жена есть. А у меня свой муж, – на последнем слове она чуть запнулась и улыбнулась своей запинке.

– Ах, святая простота! – всплеснула руками Варенька. – А то ты нашего царя-батюшку не знаешь! А что в Москве было, забыла уже?

Мария вздохнула и неуверенно возразила:

– Но тогда я была не замужем, и он не венчан.

Варенька вскочила на ноги.

– Так ты на это надеешься, думаешь, его таинство церковное остановит? А Нина? А графиня Олизар? А гетманша Сенявская? Я вот что думаю, он и на Алексея так сильно озлился, что сам на тебя виды имеет, а сын ему вроде дорогу перебежал. Потому и Александра услал, если б мог, он бы и сразу от венца его отправил.

Мария с досадой сломала ветку.

– Так что он, думает, добьётся чего-нибудь от меня?

– Наверное, думает. Он ведь редко отпор от нашей сестры получал, а может, и никогда. Царь ведь. Да ты погоди, не ломай куст-то, а то садовник пускать нас сюда не будет. Надо тебе уехать куда-нибудь, пока он не охолонёт.

– Куда?

Варенька пожала плечами.

– Ну в гости к кому-нибудь. Пани Ядвига давеча к себе звала.

– Ну да, я в гости, а тут Саша вернётся… А вот он вернётся, и я с ним попрошусь!

– Так тебя и пустят.

– Пусть попробуют не пустить!

Мария скорчила рожу и зарычала:

– Я им житья не дам.

Она спрыгнула со скамьи, оскалила зубы и, согнув пальцы, как когти, пошла на Вареньку.

– Р-р-р! Я страшная ведьма с Лысой Горы, я любого могу со свету сжить.

Варенька с визгом побежала спасаться, Мария за ней.

Дорожки в розарии узкие, вьются круто, не разгонишься, никак не догнать подругу. И вдруг из-за поворота налетела на стоящую Вареньку, да так сильно, прямо врезалась! А Варенька стояла перед Ниной. А Нина плакала и отворачивалась. При виде Марии она даже убегать бросилась. Пришлось её ловить, усаживать на скамью да по плечам гладить. Варенька всё это время спрашивала, кто её обидел, а Нина только головой мотала да руками отмахивалась. Наконец, она подняла мокрое красное лицо на Марию и с надрывом крикнула:

– Зачем? Зачем тебе это надо было?

Мария в растерянности только глазами моргала.

– Ах, не понимаешь, – из Нины неудержимо полились слова, как до этого слёзы.

– Тебе ведь всё равно за кого замуж идти было. Ведь уговорила ты Шереметева отказаться, и его могла бы уговорить. Ведь ты, ты же знала, что я его… Что мы с ним… А ты нарочно! Зачем я тебе призналась! Если б ты не знала, то и не трогала б его.

– Постой, Нина, постой, – Мария трясла её за плечи.

Но та не слышала и, кажется, не могла остановиться, слёзы снова потекли по её лицу.

Мария оглянулась. Где-то здесь был маленький бассейн с рыбками.

– Ты куда? – спросила Варенька у вскочившей на скамью и озирающей окрестности Марии.

– Вон там бассейн, воды принесу, – ответила та, спрыгивая.

Пригоршня воды, выплеснутая на лицо Нины, немного привела её в чувство, хотя окончательно успокоилась она лишь после обстоятельного умывания на краю бассейна.

Такие маленькие круглые бассейны белого камня стояли по всему парку. В них плавали разноцветные рыбки, охотно хватающие крошки, которыми любили кормить их гуляющие дамы. Рыбки и сейчас сплылись и широко разевали рты у поверхности воды, ища угощение.

Наконец, Нина утихла и насухо вытерла лицо, изведя на это платки всех троих.

Мария протянула ей свою руку с заветным перстеньком.